Разоблаченный любовник - Страница 32

— Правда?

— Почти каждую ночь. Я был жалок. — Черт, он все еще жалок.

— Но ты хотел, чтобы я убралась из этой палаты. Ты разозлился, увидев меня здесь.

— Я взбесилс…эээ, разозлился из-за того, что ты не одела костюм. Подумал, что тебя заставили прийти сюда. — Он потянулся дрожащей рукой к ее локону. Боже, он был таким мягким. — Вишес может быть очень убедительным. И я не хотел твоего сострадания или жалости, чтобы ты оказалась там, где не хотела находиться.

— Я хотела быть здесь. Я хочу быть здесь. — Она взяла его руку и сжала.

Последовало «О-мой-Бог-это-должно-быть-Рождество» молчание, и Бутч попытался упорядочить последние шесть месяцев, нагнать реальность, которую он как-то упустил. Он хотел ее. Она хотела его. Правда ли это?

Кажется правдой. Как хорошо. Как…

Он позволил вылететь необдуманным, отчаянным словам:

— Я неравнодушен к тебе, Марисса. Чертовск… да, на самом деле. К тебе.

Ее бледно-голубые глаза увлажнились.

— Я… тоже. К тебе.

Бутч не собирался делать резких движений. В одно мгновенье они были разделены воздухом. В следующее — он прикоснулся к ней губами. Она открыла от удивления рот, и он отодвинулся.

— Извини…

— Нет… я… я просто не ожидала, — сказала она, смотря на его губы. — Я хочу, чтобы ты…

— Хорошо. — Он наклонил голову и коснулся ее губ. — Подойди ближе.

Потянув за руку, он опустил ее на кровать, а затем перевернул так, чтобы она оказалась сверху. Она весила чуть больше теплого воздуха, и ему это нравилось, особенно когда его окружили ее светлые волосы. Положив обе руки на ее лицо, он посмотрел на нее.

Когда ее губы раскрылись в нежной улыбке для него одного, он заметил кончики клыков. О, Господи, ему нужно в нее войти, проникнуть, и он приподнялся, следуя за языком. Она застонала, когда Бутч облизал ее губы, а потом они страстно целовались, его руки зарылись в ее волосы, поглаживая затылок. Он раздвинул ноги, и тело Мариссы устроилось между ними, увеличивая давление там, где он и так был твердым, плотным и горячим.

Из ниоткуда в голове возник вопрос, который он не имел права задавать; этот вопрос сбил его дыхание, лишил ритма. Он отстранился от нее.

— Бутч, что такое?

Он обвел ее губы большим пальцем, гадая, был ли у нее мужчина. Взяла ли она любовника в те девять месяцев с их последнего поцелуя? Может, больше чем одного?

— Бутч?

— Ничего, — ответил Бутч, хотя яростное собственническое чувство вцепилось в его грудь.

Он снова взял ее рот. Сейчас он целовал ее с чувством собственника, на которое не имел права. Пройдясь одной рукой от ее затылка, он прижал ее к своей эрекции. Бутч чувствовал настойчивую потребность предъявить на нее свои права, чтобы каждый мужчина знал, чья это женщина. И это было полным бредом.

Внезапно Марисса дернулась назад. Понюхав воздух, она, казалось, озадачилась.

— Человеческие мужчины связываются?

— А… эмоционально — да.

— Нет… связываются. — Она уткнулась головой в его шею, вдохнула и начала тереться носом о его кожу.

Он обхватил ее бедра, гадая, как далеко все это зайдет. Он не был уверен, что ему хватит сил для секса, несмотря на то, что был полностью возбужден. И он не хотел ничем злоупотреблять. Но, Господь всемогущий, он так хотел ее.

— Мне нравится, как ты пахнешь, Бутч.

— Наверное, это мыло. — Ее клыки коснулись шеи, и он простонал:

— О, черт… не… останавливайся…

Глава 11

Вишес вошел в клинику и сразу направился в карантинную палату. Никто на посту медицинского персонала не удостоверился в его праве на вход, и, когда он шел по коридору, сотрудники больницы уносил ноги с его пути.

Умно. Он был тяжело вооружен и чертовски раздражен.

День прошел безрезультатно. В хрониках он не нашел ничего, касающегося произошедшего с Бутчем. Так же, как и в Устной Истории. И что еще хуже, он чувствовал, что в будущем в человеческих жизнях произойдут изменения, но не мог увидеть ничего из того, что предсказывали его инстинкты. Он словно смотрел пьесу с опущенным занавесом: изредка видел, как шевелились шторы от прикосновений с обратной стороны, слышал невнятные голоса, замечал просветы сквозь бахрому из кисточек. Но не знал ничего конкретного, а серое вещество отказывало.

Он прошагал мимо лаборатории Хэйверса, прямо к служебному помещению. Пройдя через потайную дверь, он вошел в пустую приемную. Компьютеры и мониторы несли караул в одиночестве.

Ви остановился, как вкопанный.

На ближайшем к нему светящемся экране, он увидел Мариссу, лежащую на Бутче. Руки копа обвились вокруг нее, его голые колени были широко раздвинуты, вмещая ее тело, и пара волнообразно двигалась друг на друге. Ви не мог видеть лиц, но было очевидно, что их губы были соединены, а языки — переплетены.

Ви потер подбородок, смутно осознавая, что его кожа под одеждой становилась все горячее. Черт… возьми… ладонь Бутча медленно поднималась вверх по спине Мариссы, зарываясь в пышную копну ее светлых волос, лаская шею.

Парень был полностью возбужден, но так нежен с ней. Так ласков.

Ви подумал о сексе, что был у него в ночь похищения Бутча. Ничего нежного. Что было важно для обеих участвующих сторон.

Бутч приподнялся и перевернул Мариссу, пытаясь взобраться на нее. Его больничная сорочка распахнулась, завязки порвались, открывая накачанную спину и сильные бедра. Татуировка на копчике изогнулась, когда он послал свои бедра вперед, сквозь юбки, пытаясь найти приют. Пока он двигал своей, без сомнения, очень твердой эрекцией, длинные изящные ладони Мариссы ласкали его и впивались в голые ягодицы.