Разоблаченный любовник - Страница 108

108

— Если это возможно, мы были бы облагодетельствованы сверх меры, соединившись словом вашего Святейшества.

Дева-Летописица ступила вперед, ее низкий смех наполнил комнату. Опустив светящуюся руку на склоненную голову Мариссы, она сказала:

— Какое воспитание, дитя. Твой род всегда отличался идеальными манерами. Теперь встань в полный рост и подними на меня свои глаза. — Марисса выпрямилась и взглянула наверх. Бутч мог поклясться, что в этот момент Дева-Летописица слегка вздохнула. — Прекрасна. Просто прекрасна. Ты так изящно сложена.

Потом Дева-Летописица посмотрела на Бутча. Хотя ее лицо и закрывала плотная черная вуаль, под ее взглядом его кожу снова начало тревожно покалывать. Словно он находился в месте, куда вот-вот должна была ударить молния.

— Каково имя твоего отца, человек?

— Эдди. Эдвард. О`Нил. Но если вы не возражаете, я бы предпочел не вмешивать его сюда, ладно?

Все в комнате напряглись, а Ви пробормотал:

— Полегче с запросами, коп. Серьезно, полегче.

— Почему так, человек? — спросила Дева-Летописица. Слово «человек» произносилось так, словно это было «кусок дерьма».

Бутч пожал плечами.

— Он мне никто.

— Люди всегда так пренебрежительны к своим родственникам?

— Мы с моим отцом просто не имеем друг к другу никакого отношения, вот и все.

— Именно поэтому кровные узы так мало значат для тебя, да?

«Нет, — подумал Бутч, бросив взгляд на Рофа. — Кровные узы — это все».

Бутч снова посмотрел на Деву-Летописицу.

— Вы можете себе представить, каким облегчением…

Когда Марисса резко вздохнула, вмешался Вишес, зажав рот Бутча рукой, затянутой в перчатку, дернув его за голову назад и зашипев в ухо:

— Ты хочешь, чтобы из тебя сейчас сделали яичницу, дружок? Никаких вопросов…

— Отпусти его, Воин, — отрезала Дева-Летописица, — Этот я хочу услышать.

Рука Ви исчезла.

— Следи за собой.

— Простите за вопросы, — обратился Бутч к черной накидке. — Просто я… Я рад, что я знаю, что течет в моих венах. И, честно говоря, даже если я умру сегодня, я все равно буду благодарен за то, что наконец понял, кто я. — Он взял Мариссу за руку. — И кого я люблю. Если именно сюда привела меня жизнь после всех этих лет, что я был потерян, я готов сказать, что все это было не зря.

Повисла долгая пауза. Потом Дева-Летописица сказала:

— Ты сожалеешь о том, что оставляешь в прошлом свою человеческую семью?

— Неа. Это — моя семья. Здесь со мной и остальные в здании. Зачем мне еще кто-то? — Ругательство, повисшее в воздухе, подсказало ему, что он задал очередной вопрос. — Да… эх, извините…

Нежный, женский смех донесся из-под накидки.

— Ты достаточно бесстрашен, человек.

— Вы можете назвать это и глупостью. — Когда рот Рофа распахнулся, Бутч потер лицо. — Вы знаете, я тут вообще-то стараюсь. Серьезно так стараюсь. Ну, понимаете, чтобы быть уважительным.

— Твою руку, человек.

Он протянул ей левую — ту, что была свободна.

— Ладонью наверх, — рявкнул Роф.

Он развернул кисть.

— Скажи мне, человек, — произнесла Дева-Летописица, — если бы я попросила тебя протянуть ту, которой ты держишь свою женщину, ты бы согласился?

— Да. Я бы просто дотронулся до нее другой. — Когда снова послышался тихий смех, он сказал: — Вы знаете, это ваше хихиканье похоже на пение птиц. Так мило.

Стоявший слева Вишес уронил голову на руки.

Повисла тишина.

Бутч глубоко вздохнул.

— Думаю, мне не разрешено говорить такое.

Дева-Летописица медленно откинула капюшон со своего лица.

Боже… Правый… Увидев открывшееся ему, Бутч с силой сжал руку Мариссы.

— Вы ангел, — прошептал он.

Идеальные губы поднялись в улыбке.

— Нет. Я это я.

— Вы красивая.

— Я знаю. — Ее голос снова стал властным. — Твою правую ладонь, Бутч О’Нил, происходящий от Рофа, сына Рофа.

Бутч отпустил Мариссу, снова схватившись за нее левой рукой, и потянулся вперед. Когда Дева-Летописица прикоснулась к нему, он вздрогнул. Хотя его кости и не сломались, ее удивительная сила подразумевала такую возможность. Она могла бы стереть его в порошок.

Дева-Летописица повернулась к Мариссе.

— Дитя, дай мне теперь свою руку.

В то мгновение, когда их тела соприкоснулись, Бутч почувствовал, как теплый поток наполняет тело. Сначала он решил, что причиной этому стала температура в комнате, которая наконец поднялась на применимый уровень, но потом понял, что волны омывают его внутри тела.

— О, да. Это очень хороший союз, — объявила Дева-Летописица. — И вы получаете мое разрешение, соединиться на все то время, что будете вместе. — Она отпустила их руки и взглянула на Рофа. — Официальное преставление завершено. Если он выживет, ты можешь закончить церемонию тогда, когда он будет достаточно хорошо себя чувствовать.

Король склонил голову.

— Да будет так.

Дева-Летописица снова повернулась к Бутчу.

— Теперь мы посмотрим, насколько ты силен.

— Подождите, — сказал Бутч, думая о глимере. — Марисса теперь замужем, правильно? В смысле, даже если я умру, она все равно будет замужем, так?

— Кличет смерть, — едва слышно произнес Ви. — У нас тут парень кличет гребаную смерть.

Дева-Летописица выглядела совершенно пораженной.

— Мне следовало бы убить тебя прямо сейчас.

— Мне очень жаль, но это имеет большое значение. Не хочу, чтобы она попала под этот закон об отстранении. Я хочу, чтобы она стала моей вдовой, тогда ей бы не пришлось беспокоиться о том, что кто-то другой будет управлять ее жизнью.

108